Метро.

Наибольшая концентрация городских сумасшедших, несчастных людей и просто уродов наблюдается в метро.

Порою мне кажется, что наше государство занимается тихим геноцидом, пуская по утрам поезда с переодичностью поезд в четыре минуты, дабы тот по прошествию парочки станций был забит до отказа.

Лютой, необъяснимо свирепой ненавистью я обдаю людей, лезущих между двумя рядами, стоящих между сидячих мест. Они становятся там и трутся об вас, двигаясь в такт поезду, прикрыв глаза и пуская слюни, черт бы их побрал. сволочи.

Почему-то иногда хочется зажать между дверьми поезда головы уродов, которые видят просвет в сидении, уже занятым шестью людьми, но продолжающим щимиться в этот самый просвет. Или просто пристрелить их. Так, мне кажется, будет гуманнее.

Я из принципа не уступаю место всякого рода бабушкам и дедушкам. Нет, бабушкам и дедушкам уступаю. Но бабкам и дедам, омерзительно пахнущим, ведущими себя по-свински, вламывающимся в поезд и пихаюшим огромным баулом по ногам, пачкающим тебя чем-то маслянным, я не уступаю. А они, в свою очередь, любят нависнуть над тобой и сверлить взглядом, полным ярости инквизитора. Но со мной такие шутки не проходят.

И, да, я уступаю место беременным женщинам. Всегда.

Прошедший день был настолько суматошным, бестолковым и напряженным, что даже в метро меня уже ждали прокаженные. Я люблю поспать в поезде. Просто закрываешь глаза, слушаешь музыку и начинаешь дремать. Но в этот раз что-то мешало мне. Что-то настолько неприятное, ощущения были почти физическими. Открыл глаза. Напротив сидит женщина и плачет. Я впервые в жизни видел настолько крупные слезы. Правильно ли будет встать, пересесть к ней и спросить что случилось. А потом подумал, что меня не поймут. И пришлось покинуть поезд. 

Чертов недоумок, включивший какую-то дрянную музыку на каком-то дрянном телефоне трясся надо мной, будто в эпилептическом припадке, кроша на меня свою перхоть. И если я, закрыв глаза еще еще мог удержаться от созерцания его адовых плясок, то на посадке каждый раз рев его динамиков вводил меня в транс. И тут я не удержался. Насколько я мог понять, люди с одобрением смотрели на меня, после того, как я забрал его чертов телефон и выкинул в форточку на полном ходу. 

Как можно назвать людей, которые заглядывают в ваш журнал, который вы читаете, причем наклоняют голову так, что закрывают обзор некоторой части страницы. Гореть им всем в огне.

Ах да, вот еще — вспомнил. После полуторочасового пересказа некоторой комедии, я пришел к выводу, что в аду обязательно должен быть вольер для тех, кто пересказывает пьесы, книги, фильмы.